А вот настоящей клоаки у Анны не было – в отличие от загрузки, выделение жидких и твердых отходов у особей ее вида происходило из разных отверстий, хотя логичнее было бы, конечно, сделать наоборот – загрузку чистых продуктов проводить раздельно, а уж переработанные можно было бы удалять из организма через один шлюз: все равно на выброс, так к чему сортировать?
– Потому что капля, упавшая в океан, перестает быть каплей. Она теряет индивидуальность и становится неразличимой частью океана.
– Господи! Что уляжется, что забудется? Я люблю его!
Изумленный вид Базарова был вызван главным образом тем, что в его голове имелось теперь нештатное отверстие, образовавшееся разгоняемым материалом и расположенное чуть выше органов зрения. С таким отверстием организм Базарова функционировать не мог. Его жизненный цикл прервался. Но он еще около секунды стоял на месте, после чего рухнул как подкошенный, выронив несомую емкость. При ударе о пол емкость открылась, и оттуда высыпались небольших размеров живые существа, которые начали самостоятельное передвижение.
Самец-служитель был рад найденному доказательству существования Огромного Колдуна, но он смутно чувствовал здесь некую опасность, состоявшую в том, что подвластность Колдуна изучению физическими методами девальвировала его авторитет и низводила Колдуна до обычной материи, с которой особи его вида прекрасно управляются с помощью инструментария. Пожалуй, самец-служитель предпочел бы оставить Огромного Колдуна в сфере принципиальной недоказанности, чем позволить ничтожным созданиям ковыряться в нем разными инструментами с целью использовать его чудесные свойства для своих по определению низменных целей.
– Какой завтрак, скоро полдень, обедать пора! Давай-давай, не стесняйся, – Рахметов провел юного самца в самый дальний и тихий угол помещения.