– Что мне в вас нравится, так это, что весьма логично рассуждаете всегда, хотя и цинично… Но все-таки перед тем, как Спаситель наш будет вашими жандармами взят и упрятан в кутузку, мне бы хотелось с ним встретиться с глазу на глаз. Не то чтобы лавры Пилата не дают мне покою, просто любопытство разбирает. Обещаете?
– Я предупреждал, что буду вынужден дать тебе развод, и ты никогда не увидишь сына!
– Если бы!.. Если бы я ничего не чувствовал! А то ведь чувствую, что спать хочу ужасно. И чувствую, что уже не придется. Пора в университет идти, лекции скоро.
– Ну, если Господь решит нас спасти, то, думаю, мой департамент его не остановит. Захочет всех спасти – спасет за милую душу, и не пикнешь!.. И в таком разе мессия в дом дураков не даст себя упрятать. Сотворит чудо да и все, возьмет и сквозь стену выйдет. Делов-то. Уж сам-то себя спасет, если всех спасти захочет.
– Соня! Соня! Успокойся, ради бога. Я целую ночь не спал.
Далее ее раздумья приняли следующее теоретическое направление… После одной из случек Вронский передал ей информационный носитель, на предохранительной пластине которого Анна декодировала метку «Братья Ракомазовы». Автором истории про братьев был один из тех самцов, что зарабатывали на жизнь, продавая свою фантазию, то есть выдумывали несуществующие события про самцов и самок с целью сбыта… Начав привычную декодировку, Анна увлеклась и к середине носителя наткнулась на поразивший ее оборот: можно ли, спрашивал один самец Ракомазов другого самца из того же помета, построить счастье на чужом несчастье? И вообще, стоит ли устраивать всеобщее благоденствие на планете, если для этого будет замучен один детеныш, из органов зрения которого выделится небольшой объем жидкости? Стоит ли весь этот объем всеобщего счастья? Автор намекал, что не стоит, даже если это будут всего лишь выделения ребенка, который ну что там наплачет – с гулькин нос… А ведь Каренин – взрослый самец и его глазные выделения занимают гораздо больше места! И потому большой грех желать ему преждевременного прерывания жизненного цикла.