– Да не дергайся ты, – махнул рукой Фим Фимыч. – Убивать тебя будут не здесь, а может, и вовсе не будут. Зачем? Ты паренек не опасный, вроде той же Верки Улановой, но уж больно дурной. Ее-то, к счастью, накрыло в шестьдесят первом. Заметь, не убило, а накрыло. Зачем нам здесь новая жива или берегиня, хрен их разберешь? Таких накрывать надо, да и сберегать в сохранности. Долго. Но не прикасаясь к ним! Опасное это дело – касаться живы. Кое-кто понял, да поздно. И ведь убить, что обидно, нельзя. Живой надо содержать. Чтобы новая не пришла. Все равно придет, конечно, как эта девка откуда-то пришпандохала. Но чем реже, тем лучше. Ты-то, конечно, не божок, не бесок, так, хрен на киселе, но береженый сам сберегается. Ну-ка, Марк Эммануилович, подай-ка простынку. Ну что? Пардон, мой френч. Не обессудь.