Как и ожидалось, не получив ответа от своих товарищей, Зван, оставшийся за старшего, направился на палубу. В морском деле он соображал слабо (да чего там, ни черта не соображал!), но даже он понял, что курс преследуемой бригантины, паруса которой белели далеко впереди, и курс «щуки» не совпадали. «Шустрый» отчего-то свернул влево и возвращаться на прежнее направление вроде как не собирался. Интересно девки пляшут.
— Как начнут животами маяться, так их командир пусть и принимает решение. Примет решение отступить — значит, все целы останутся, а пойдут дальше, понадеявшись на свой численный перевес, — ждет их беда, потому как хворый воин и не воин вовсе. Тогда воевода их легко согнет. Но вины твоей в том не будет, грех на их начальнике повиснет, ибо выбор у него имеется.
— Но взяться за это его сумеет уговорить одна Смеяна и никто иной. Если мы порушим слово и возьмем его за горло, то наживем себе врага смертного, а он уж доказал, что во врагах его иметь — себе дороже выйдет. Если хочешь помочь зятю и внучке, иного пути у тебя нет, как нет и времени.
— Куда они денутся! Зачем становиться в чистом поле, коли вот она, деревня, нетронутая и обжитая. Так что, Кот, не сомневайся, встанут. Ночи еще прохладные, уж офицеры не откажутся расположиться в домах, — убежденно проговорил Виктор.
— Правда в том, что я мстил за свою семью.