— Оставляй на земле да проваливай, коли сказать больше нечего! Или сейчас мигом разряжу свой любимый немецкий мушкет!
— Говори со мной, — сказал тунгус бурятам с некоей долей высокомерия, что их заметно покоробило, и уставился на Рината, ожидая его слов.
Хрипунов всю дорогу до острова молчал. Спустившись в лодку, которая доставила его к стоянке казаков, он лишь бросил цепкий взгляд на Вячеслава.
Несмотря на уверения Бекетова в том, что он способен идти, его уложили в растянутую на слегах плащ-палатку, на вторую был уложен Чеслав, лицом бледный как сама смерть. Бажен хотел было схватиться за носилки, но молодого казака прогнали — сам не здоров ещё, мол.
— Кузьма, а ну, скажи, что, они теперь на ночь тут встанут? — озабоченно поинтересовался Новиков.
Смирнов приказал держать пока Алгурчи в избе, не выпускать даже сына. Потихоньку собрали людей в посёлке. Петренко проинструктировал личный состав и рабочих, приказал всем проверить оружие и вообще проявлять всяческую бдительность. Вечером Хатысму пригласили в посёлок вместе с сыновьями, предоставив избу. Тунгус с невероятно гордым видом прошествовал к крыльцу, величаво держа руку на эфесе сабли.