С Джабаром мы были схожи в одном: к нам липли неприятности, и все дела у нас шли наперекосяк, это был несомненный и исключительный дар богов, в общем, на этой почве мы и сдружились, сдружились по-настоящему.
—Ага, а еще в Гильдии вышивают бисером и продают реповый соус.
На хараштийской стороне его приказов ждали семь аграбанцев. И еще один был прямо передо мной, выставив окровавленный кинжал, которым недавно резал зомби из гильдий. На смуглом лице полнейшее равнодушие. Жизнь так жизнь. Смерть так смерть. Как видно, фатализм аграбанцы впитывали с молоком матери и ремнем отца. Хо, мне бы такой склад ума...
Вообще-то, гномий самогон людям яд. То есть поначалу он идет хорошо, ощущения — самые радостные, но где-то через час... Это даже не помутнение рассудка, а полная его потеря. Плачешь, смеешься, несешь всякий бред. Утром наступает расплата. Хреновое самочувствие — полбеды, главное — невозможно вспомнить, что ты делал вечером. Это зелье ухайдакает даже варвара с чугунной головой и богатырским здоровьем. Ну да, я тонко намекаю на себя. Простой обыватель, раз хлебнув этой дряни, вряд ли заправит на место глаза.
Прореха между половинами моста быстро увеличивалась. Я заглянул в сизую пропасть и отшатнулся, стал посередине секции, глядя на умирающего смертоносца. Белые волосы Фрея посерели. Он захрипел, и мне показалось, что над его телом на миг-два сгустилось багровое облачко — сгустилось и пропало.
Кряхтя, он приподнялся и подскочил к шкафчику с прозрачной витриной, где стояли его наградные кубки — пять штук, все из серебра. Их мы думали вынести сегодня утром по-тихому, как последний резерв...