Она обогнула меня, мерцая изумрудным платьем. Я восстановил статус-кво.
Еще на бегу у него отвисла челюсть, а когда он разглядел общую картину, то побагровел, как петушиный гребень. — Эт-то кто? Эт-то где? П-почему, я вас спрашиваю? А я уже ничему не удивлялся.
—Прости, Кривошлеп, но обстоятельства вынуждают, — покаянно сказал я.
Я оставил его у ручья. Он был несчастен, мал, жалок и погружен в горькие думы.
—Да, твой единственный близкий друг. Вытащи тряпку из носа, сбегай к Элидору и спроси у него какой-нибудь выпивки. Денег не давай, просто скажи, что мы рассчитались за погубленную жизнь попугая.
Очевидно, слово являлось паролем, поскольку ворота без промедления распахнулись, и волосатый громила, похожий на приблудного пса, жестом велел заходить.