Она подняла голову. Огромные глазища. Серые. Податливый взгляд...
Я спрыгнул с последних ступеней, занеся дубинку для удара, готовый ломать и крушить.
С потолка на цепях свисало несколько вазонов с какой-то пышной растительностью, а рядом с самим Митризеном покачивалась клетка, где обреталась редкостная витриумовская канарейка; она изредка посвистывала на какой-то модный мотив.
Иногда убийство — это отличная штука, чтобы восстановить душевное равновесие и снова взглянуть на мир сквозь розовые очки. Впрочем, я сдержался, прикусив губу и ущипнув себя за руку. Барахолка всего в квартале отсюда. Там сотни лавок, в каждой из которых у вас, не торгуясь, примут краденое даже в три часа ночи.
—Вы — пропойца, поддавала! Ко рту свечку поднеси — вспыхнет!
—Спа... си нас А... трей... — простонал Альбо.