Правда, потом Саульский смягчил мое выступление, и общий мотив встречи был типа: «Надо дать ребятам шанс». Когда я зашел в гримерку, кто-то процедил сквозь зубы: «Да, не ожидали…» Я думал, что меня даже побьют, но обошлось. Женька Маргулис уже много позже признался мне: «Так хотелось тебе тогда морду набить!» Но самое смешное произошло на следующий день. На следующий день мне позвонили: Ситковецкий — с приглашением на работу в «Високосное лето», Макаревич — с приглашением в «Машину времени» и еще кто-то. Согласился я на «Високосное лето», потому что мне очень нравилось то, что они делали, музыкальные мысли у них были очень интересные, то есть было что поиграть. Взят я был вторым клавишником в пару к Крису. Правда, репетировали мы вместе недолго. Я лег на операцию по поводу зрения, примерно на полтора месяца. Вышел я в конце марта — начале апреля. И тогда Кутиков сказал мне, что от Макаревича уходит коллектив, и было бы неплохо поиграть нам всем вместе, то есть Ефремову, Кутикову, Макаревичу и мне. Продолжалось это, наверное, около месяца. Ни Валерка, ни я к Макару не рвались. Я, во всяком случае, точно. Говорил, что мне это неинтересно, что это примитивно, по сравнению с «Високосным летом», по крайней мере. Единственным человеком, который посоветовал мне туда идти, был Олег Николаев. «Примитив — не примитив, но в этом коллективе ты прославишься», — сказал он. Ну, так оно, собственно, и получилось. Так что всякие выдумки относительно того, что Макаревич ничего не знал о моем существовании, что я с одного звонка сорвался в «Машину», мягко говоря, не соответствовало истине.