Итак, Валерка, вняв моим просьбам, усадил меня в машину и показал, как в ней включается зажигание, как переключать передачи, действовать педалями и даже рулить. Правда, делалось это все при выключенном двигателе, поскольку Валерка не без оснований не доверял мне свою машину даже для заезда на самую что ни на есть короткую дистанцию. Причин тому было несколько. Во-первых, он знал, что трезвым я бывал в те веселые времена не так часто, а неумелый и одновременно нетрезвый водитель — это начало конца автомобиля. Во-вторых, если кто не знает, один глаз у меня почти полностью не видит. Потерял я зрение в армии при самых прозаических обстоятельствах. Группа лысых идиотов, официально именуемых воинами Советской Армии, затеяла в солдатской столовой имитацию военных действий. Поскольку снарядов для метания было немного, в дело пошли зачерствевшие куски хлеба. В общем, получил я половинкой буханки прямо в глаз и надолго вообще лишился зрения. Затем один глаз восстановился до близорукого состояния, а другой разве что реагировал на свет. Знавший об этом Ефремов прекрасно понимал, что не умеющий водить пьяный и одноглазый водитель может сделать с его красной «девочкой». Поэтому берег он свою машину от меня пуще глаза. Но не уберег. В конце лета или начале осени 79-го года мы коллективно нажрались в студии ГИТИСа, где обычно записывали свои песни. Люди падали один за другим и засыпали, некоторые просыпались, выпивали и падали снова. В общем, часам к двум ночи единственным, кто еще мог передвигаться, был я. И тут я совершил поступок, за который мне, по идее, должно быть стыдно до сих пор.