— Там девушки писают. Видно же. Ты посиди на кухне, пока я тут приберусь и шмотки себе скидаю…
С Остоженки они перебежали на Пречистенку, затем с Зубовской площади — на Ростовскую набережную. Над Москвой-рекой светился нелепый, будто поломанный мост Богдана Хмельницкого. Глеб и Орли перебрались на площадь под вогнутым угловым фасадом гостиницы «Рэдиссон Славянская». Глеб поднял руку, подзывая тачку.
Глеб встал на ноги и пошёл в кухню. Денис там уже заканчивал приборку: с шорохом и звяком он заметал в совок черепки посуды.
Орли говорила с таким циничным превосходством, что Глеба едва не взорвало. Это он из своего кармана оплачивал Орли её чувство собственного достоинства, а его же и поучали через губу.
— Так! — Глеб уткнул оба указательных пальца в виски, словно восстанавливая целостность своей раздвоившейся головы. — Какую программу включает пассворд?
Глеб смотрел в горящие во тьме глаза Орли и думал, что телеком не преображает коллективное бессознательное в коллективное сознание. Коллективное бессознательное телеком преображает в чуму. И с ней каждый встречается уже в одиночку.