Здание НИИ было построено по советскому изводу принципов Ле Корбюзье: опорный каркас вместо несущих стен, неконструктивные фасады, первый этаж на столбах, крыша плоская, ленточные окна… Нижняя линия оконного проёма находилась на уровне колен. В этом здании человека можно было вытолкнуть из окна, как из двери, — не надо переваливать его через высокий и широкий подоконник. Похоже, кто-то сейчас и выталкивал Гермеса.
Разухабистость речи программеров и айтишников Глеб понимал как механизм компенсации: зрелые парни день и ночь сидят перед телевизорами и нажимают на кнопки — в этом нет ничего стильного или эффектного. Что ж, тогда необходимая брутальность проявляется в разговоре. Если послушать айтишника, то услышишь репортаж из зоны боевых действий, где орудуют пираты и взломщики, где что-то палят, грохают, бьют и херачат всех подряд. Речь программеров была обусловлена не столько комьютерными технологиями, сколько избытком неизрасходованных тестостерона и адреналина.
— Вот тут разувайтесь, — говорил Борька гостям, указывая пальцем в угол захламленной прихожей. — А тапок у меня нет. Могу носки дать.
— Пишут, что сто тысяч народу придёт, — деловито сообщила Орли.
«Евреи, безусловно, виноваты во всех бедствиях мира. Пожалуй, впервые мысль о тотальной виновности евреев как „христопродавцев“ появилась во время пандемии чумы Черная Смерть.
…Он уже не боялся демонов, чумы и прочей дряни. Он зажёг свет в прихожей, в обеих комнатах и на кухне, включил музыку, разделся догола, засунул одежду в корзину для стирки и наполнил ванну. Потом сделал себе коктейль из коньяка и яблочного сока, закупорил стакан крышкой с продетой соломинкой и сел в воду со стаканом и айпэдом.