…Дорн писал что-то про людей, которые меняются лицами… Вот что он имел в виду!.. Прохожие вокруг Дорна вдруг обретали лица чумы — у всех одинаковые… Люди с лицами чумы преследовали Дорна — и в конце концов догнали… Глеб ведь так и не удосужился узнать, почему замолчал Дорн…
Писать в Твиттер его обязал Гермес. Так правильно по статусу. Поначалу Глеб считал Твиттер тинейджерской дурью, но потом свыкся и вошёл во вкус. Твиттер легко подыскал себе место даже в плотном рабочем графике: он оказался подобен курению. Сообщения были короткие, будто сигареты. Они отмеряли микроритмы жизни, будто перекуры.
— Мне нужна помощь. — Мариша стояла в проёме двери на кухню.
YMHEEBCEX: ЧЮМА ЕСТЬ!!!!! Чюма есть всигда!!!!
Глеб направился к воротам кладбища — к столбикам из жёлтого кирпича — и бросил окурок в урну. За чёрной решёткой ворот светлела свежим снегом небольшая площадь: слева в ряд стояли джипы тех, кто приехал хоронить Гурвича, справа — синие кабинки биотуалетов. Глеб решил не возвращаться в церковь, а ждать возле могилы. Он прошёл мимо конторы кладбища и углубился в аллею.
Глеб увидел, что в левом из трёх окон кабинета Гермеса открыта одна створка — половина окна. Там, в освещённом пространстве, то вдруг появляется, то вдруг исчезает человек. Потом спина человека заняла всю открытую часть окна: человека выдавливали наружу спиной вперёд, а человек сопротивлялся, сначала упирался в раму растопыренными локтями, а потом цеплялся руками. Человеком этим был Александр Давидович Гермес.