Глеб терпеливо пережидал все возрастные экскурсы Генриха Ивановича и в мемуаристику, и в культурологию, и в философию.
— По легенде, чтобы спастись от чумы, надо поймать демона чумы Абракадабру и посадить в человека, который затем выпустит демона на свой город и исцелится, хотя и станет Королём-Чумой.
— Нас Гермес после похорон и познакомил, — пояснил Глеб.
Апелляция к фильму «Матрица» для Глеба как-то снизила драматизм положения Генриха Ивановича. Контактом бытового и сакрального телеком напрочь уничтожал сакральность: всё вокруг оказывалось бытом. Ну, это как для реаниматологов чужая агония — своя рутина. Или как рядом с чумным больным все здоровые тоже становятся зачумлёнными. Глеб лукавил, цитируя Пастернака, потому что именно телеком был коммуникацией системного фарисейства.
— На какой? — спросил Бобс, убирая телефон.
Кабуча жила в Митино, в панельных высотках спальных районов. Глеб свернул с Пятницкого шоссе на проезд вглубь квартала, и Кабуча указала, где остановиться.