— Вот именно это и хочу сказать, — смело брякнула Татьяна.
На симферопольской квартире в телефонную трубку рыдал одинокий Хуа. Андрюса, что-то ужас слюшилось… Арсюса усел из дом в старой синель и взял из подвал свой рзавий руззие…
— Меня? Ждут? — Лучников резко обернулся в сторону отеля.
Филипп Степанович огорчился. С огорчением и очень серьезно он смотрел на Арсения Николаевича, и тот понимал, что церемониальный оркестр и марши — лишь повод для серьезного разговора, с которым Боборыко приехал в «Каховку».
— А самого-то в ней нет, — засмеялась Татьяна.
Сногсшибательно, пробормотал Лучников, к чему же такая, схима?