— Это прямо машина для супермена, — восхитилась я, обойдя вокруг фургона и оценив его по-новому.
Автомобиль — я назвала его Себастиан, в честь дедушки, который никогда не выпускал изо рта сигару, отчего в итоге заполучил лающий хриплый кашель, отправивший его в могилу, — похоже, почуял мое настроение и стал упираться всеми силами, едва осознал, куда мы направляемся.
Опять прижалась к Жизни, вытянула руку с телефоном как можно дальше и щелкнула себя с ним. Он улыбнулся, обнажив горчично-желтые зубы, особенно кошмарные по сравнению с белоснежными зубками Мелани.
— Не волнуйся. — Я взяла ее за руки и крепко сжала их, пристально глядя ей в глаза. — Ты ничего не знаешь, никто тебе ничего не говорил, ты ни в чем не замешана и ни за что не отвечаешь. Это все придумала я.
Большинство людей называют свою столовую столовой, иногда обеденной комнатой, но Силчестеры зовут ее Дубовая зала. За это следует сказать спасибо Великому Писателю, который велел обшить здесь все стены — от пола до потолка — дубовыми панелями. Хрустальные светильники освещают эклектичную коллекцию картин, развешанных по стенам, — от абстрактных композиций маловнятного свойства до сугубо натуралистичных: мужчины в низко надвинутых на лоб твидовых кепках работают на болотах в графстве Мейо.
— Да, разговаривает с дядей Марвином. Представляешь, он спросил отца, видел ли он меня в рекламном ролике «Волшебно чистых ковров». Папа чуть замертво не свалился.