Перед псом стояло его личное противоречие.
Позже, когда колесницы сына и братьев скрылись за холмами, и дорога опустела — Алкей, кряхтя, вернулся во дворец. Ему помогал дюжий раб — считай, тащил волоком. Время перевалило за полдень, но Гелиос медлил склониться к западу. День тянулся и тянулся. У басилея оставалось еще много дел.
— Да будет милостив к нам Зевс-Гостеприимец! — Гий щедро брызнул вином на пол. — Твое здоровье, друг мой! Пусть боги исполнят твои заветные желания!
Лет до двенадцати Комето, дочь Птерелая Тафийца, считала себя мальчиком. Судьба одарила отца шестью сыновьями от шести жен. Родив мальчишку, жена умирала. Лекари диву давались: с чего бы здоровой женщине исчахнуть за месяц? Воля богов, не иначе… За спиной Птерелая лекари шептались о страшном. Печальную судьбу жен они связывали с неуязвимостью мужа. Ссылались на проклятие Медузы — изнасилованная Посейдоном, дедом Птерелая, та прокляла бога-насильника. С тех пор детям и внукам Колебателя Земли не везло с законными супругами. С наложницами Птерелаю везло больше — их у вождя телебоев была уйма, и все оставались живы, хоть и бесплодны.
Косматый бок тучи треснул огненным развалом. Лисий хвост полыхнул на севере, напомнив о себе. Миг, и лиса скрылась в ворчании и тьме. Ничего, улыбнулся Амфитрион. Беги, Алепо! Теперь я знаю, зачем отец звал меня в Тиринф.