Очнулся и дворец. По двору засновали рабыни. От кухни потянуло бараниной, жарившейся на вертеле. Визжала свинья под ножом мясника. Визжала смазливая девчонка, намекая, что ее можно ущипнуть еще разок. За компанию взвизгнула собака — бедолаге отдавили лапу. Есть не хотелось. Лепешка с сыром, глоток воды — родниковой, едва подкрашенной вином — вот и весь завтрак. Дядя грозился выехать в Микены с рассветом. Ну и где он? Колесница стоит под навесом, никто не спешит запрягать лошадей. Дрыхнет ванакт. От долгого сна, говорят, державная мудрость прибывает…
— Парни тебя не поколотят? — спросил он, кивнув на удравшую вперед компанию. Друзья поддерживали избитого, тот со злостью что-то втолковывал им, плюясь кровью. Наверное, клялся отомстить. — Сильно ты его…
Все. Слово прозвучало. Дядька Локр зажмурился.
— Ты обещал моему отцу остров, — напоминает рыжий.
Амфитрион не верил своим ушам. Сфенел был последним, от кого бы он стал ждать помощи. Молодой дядюшка всегда его недолюбливал. И вдруг… Казалось, Сфенела подменили.