— Верю, — кивнул Алкей. — Насколько мне известно, Питфей искренне горевал по убитому брату. Город в честь него назвал! И тебя, надо понимать, добычей не обделил. Только, заметь: Питфей уже правит Ореей.
И отметил, что Электриониды тоже предпочитают колотить родню.
Он готов спасать кого угодно. Сизифа, Тантала — он выведет из Аида всех, кого боги подвергли мучениям. Он снимет Иксиона с огненного колеса. Да что там! — он поднимет из Тартара падших титанов…
Огромный, могучий, он отвернулся от неба и моря, вновь распавшихся надвое — и пошел на берег. Словно кто-то другой провел ночь наедине с бурей, крича: «Дед! Дед мой! Дай мне силы…» Эвер спрыгнул на гальку, чувствуя себя счастливым — и проклиная свое глупое сердце за кощунственное, предательское счастье.
«Сознался, — отметил Амфитрион. — Подтвердил, что зарезал брата. Проговорился? Или просто доверяет мне?» Мелькнула мысль, что Фиест мог убедить себя в убийстве брата, как сам Амфитрион убедил себя…
— Разумеется. Никто не заподозрит Фивы в том, что, разгромив телебоев, фиванцы захотят господствовать на море и станут новым оплотом пиратства. Ни портов, ни флота — куда уж тут пиратствовать? Корабли нам дадут Афины. Гавани — Пилос и Элида. Телебои многим стоят поперек горла. Их набеги, попытки закрепиться на суше… Нас поддержат с радостью!