Амфитрион с тревогой поглядел на Кефала. Азарт последних дней оставлял друга, вытекал кровью из отворенных жил. Что он, Амфитрион, сможет предложить Кефалу взамен небывалой охоты? Чем вернет интерес к жизни?
Телебои смотрят на безумца, спорящего с воздухом.
Оставляя за собой пенный след, он двинулся навстречу ладье. Боясь ударить человека, идущего к кораблю, как идут на таран, кормчий заорал на гребцов. Те, мокрые от пота, подняли весла. Не дожидаясь приказа, детина бросил якорь — камень, обвязанный канатом. Встав у борта так, что вода заливала ему рот, Птерелай протянул руки — и дочь, дав волю слезам, прыгнула в его объятия. Легкая, как перышко, думал он. Упрямая, как ослица. Живая; боги, хвала вам — живая…
Ладонь, огромней горы, ударила Комето по лицу. По правой, вспухшей стороне. Девушка и не знала, что бывает такая боль. Сцепив зубы, она старалась удержать крик. Во рту скрежетнуло; один из зубов сломался, острым краем резанув язык. Вся кровь, какая осталась в ее теле, хлынула вверх, превращая щеку в багровый пузырь. Кожа натянулась, грозя лопнуть. «Второго раза я не выдержу,» — отстраненно подумала Комето, и ванакт ударил во второй раз.
— Это славно. Отбей-ка мне от стада голов пятьдесят!
— Благодарю тебя, Зевс! — Атрей упал на колени, воздев руки к небесам. — Твой выбор указывает на меня, недостойного! Это великая честь! Твоею волей мне, сыну Пелопса, суждено стать правителем достославных Микен! Ибо в моем стаде есть златорунный баран! Хвала тебе, Зевс! Клянусь, я посвящу тебе великую гекатомбу…