— А что о них беспокоиться? Сам же сказал: пусть высаживаются…
— Цыц! Будешь смотреть. Чтоб по-честному…
Взойдя на колесницу, Алкей сцепил зубы. Он ждал боли. Но все вышло проще — сухая нога давным-давно утратила чувствительность. Возница, сопя от сосредоточенности, привязывал «обузу» — так Алкей тайком звал ногу — к бортику, пеленая ее ремнями от лодыжки до середины бедра. Алкей рискнул перенести на «обузу» вес — и рассмеялся. Если опереться на копье, а правой рукой ухватиться за Фирея…
Такая молодая, всхлипнула рабыня. И должна умереть.
— Пройдет, — успокаивает парня Амфитрион.
— Олимпийцы снизошли к нашей просьбе. Отец Богов устами оракула дал ответ.