Почему в Тегею? Он и сам не знал. Может, потому, что близко? Потому, что Тегеей правит не сын Пелопса? Ну так Эбал — тоже не Пелопид. И что это изменило?
Клеймо. Его собственное клеймо: щит, перечеркнутый копьем. Выжженное рядом с орейским: башня в круге. Коров клеймили заново, выделяя Амфитрионову долю в добыче. Выходит, прав Тритон? А ведь как зудел в Микенах: наши, наши…
Между Амфитрионом и телебоями — опрокинутая колесница. Две убитых лошади. Стена крепости; словно дома, в Тиринфе. Только в Тиринфе стена — ого-го, а тут стена — плюнуть и растереть. Сейчас телебои ринутся вперед, сомнут, сокрушат. Увезут тела на поругание. Воздух пахнет смертью и тухлыми яйцами. Под Мефанами расположены целебные купальни. Из земного разлома хлещет вода — горячей крови, солоней крови. Летом купальни пустуют — слишком жарко. Нет холодной водички, чтоб омыться после. Разве что броситься в море, где ходят стаи «морских собак», жадных до человечьего мяса? О чем ты думаешь, внук Персея?!
— Завидую ее мужу, — тихо говорит Амфитрион.
— Он — сын Убийцы Горгоны. Я стоял рядом с Димантом…
Басилей Креонт честно исполнил обещания. Амфитрион был очищен от скверны перед людьми и богами. На их свадьбу с Алкменой пришли все знатные семьи Фив. Молодоженов поселили в новом доме. Креонт пообещал Ликимнию руку своей младшей сестры Перимеды. Все было хорошо. Все было ужасно. Закончился месяц мунихион — Амфитрион и на него возлагал большие надежды, только зря. Богиня охоты, безжалостная девственница, не слишком любила Диониса, нового соседа по Олимпу. Но женатых охотников вроде сына Алкея она, судя по итогам, любила еще меньше.