Больше они не говорили об этом. Но в глазах Алкмены поселилась тоска, а груз клятвы с каждым днем становился невыносимей для Амфитриона. Словно Олимп взвалил на плечи. Рано или поздно тяжесть раздавит его. Надо было спешить.
— Правит Перс в далеком краю ордами персов…
— На кой нам Сфенел? Алкея зовем! Старшего Персеида…
— Иногда его ласки разжигают мой огонь. Тебе придется постараться, чтобы превзойти брата.
— Ну, эта… — проситель неопределенно развел руками.
Ликимний встал. Отряхнул хитон, поправил сумку, сползшую с плеча — такую же, как у Амфитриона, только меньше. Похоже, парень собрался заранее. От Ликимния за стадию несло страхом. Тем страхом, который, дойдя до последнего рубежа, превращается в отвагу. Такое случается раз в жизни, и каждый случай достоин, чтобы аэды пели о нем на всех перекрестках.