«А как же телевидение, радио, образование? — спросит читатель. — Ведь они идут на конкретном языке. И государство, оплачивая всё это, вправе вести их на языке государственном».
Пользоваться китайским компасом европейцу с непривычки трудно. Но можно — если разобраться, что и как он указует.
Тогдашние мои представления о голоде 1932–1933 годов почерпнуты в основном из «Огонька» перестроечных лет, возглавленного в ту пору известным украинским поэтом Виталием Алексеевичем Коротичем, и других столь же патетических источников. Сейчас доступны точные сведения о размахе тогдашнего бедствия. Общая демографическая (то есть учитывающая не только умерших непосредственно от голода, но и жертв обострения хронических болезней, и даже неродившихся) смертность по Союзу в целом — примерно 3 миллиона человек. В том числе на Украине — около 1 миллиона. А вот указанный размах потерь в период Руины, увы, ни в коей мере не преувеличен.
Вот для защиты от этих растрат природы и людей придуман план. И когда политики поставили задачу всеобъемлющего планирования, нашлись способы сделать вид, что решена она успешно.
Но рядовых граждан выборность губернаторов волнует мало. Им куда важнее возможность исправить собственные ошибки. Поэтому невозможность сецессии может заметно отразиться на результатах предстоящего референдума. Слишком уж многие избиратели, направляясь к урнам для голосования, задумаются о судьбе всё той же Чечни, имевшей в бурном 1991-м немногим меньше оснований для независимости, чем Украина.
Все три заметки остались за пределами газеты. Её материалы готовились заранее — в Киеве. Понятно, местная специфика осталась почти не учтена. В какой мере это поведение было следствием нежелания подпускать чужих к распилу бюджетного пирога, а в какой проистекало из желания американских наёмников подставить своих работодателей — судить не берусь.