Когда это писалось, в России борьба между законодательной и исполнительной властью приближалась к пику. Ныне почти забытый Илья Владиславович Константинов тогда был народным депутатом, членом Верховного Совета Российской Федерации, вождём антиельцинского Фронта Национального Спасения… Как быстро меняют людей обстоятельства: ведь ещё парой лет ранее он был сопредседателем Свободно-Демократической партии России!
Царь Алексей Михайлович был «Тишайший». Если сравнить с предшественниками, особенно с памятным в ту пору Иваном IV Кровавым (которого угодливые историки чаще звали кличкой его деда Ивана III — Грозный). Но всё же самодержец самого централизованного государства Европы. Вольностей в обращении с собою и своими чиновниками не терпел. Казачья же старшина привыкла к польским порядкам (точнее, беспорядкам; в ту пору говорили «Polska nerzadem stoi» — «Польша беспорядком держится»). И учиться дисциплине в мирное время не стремилась.
Но при всех этих издержках поддержание единства вдоль Янтарного пути было для Византии выгодно. И легендарные греческие интриганы не пытались его нарушить.
Условия задач в экономике подобраны не так аккуратно. Половинки станков, десятые доли вагонов или проценты грузовиков вполне могут оказаться неизбежной частью решения системы материального баланса.
А отечественная традиция давления политики на экономику делает экономическую интеграцию без политического воссоединения неустойчивой. Следовательно, если промышленники не хотят смириться с застоем, им придётся вернуться в политику, вспомнить, что она, по словам Ульянова, концентрированное выражение экономики.
Почти столь же явное отличие — набор слов — куда важнее: русское «стол» трудно спутать с французским «table».