Аглая свою недавнюю угрозу выполнила, отправив меня из усадьбы верхом, на все той же смирной гнедой кобылке, которую звали Зорькой, то есть без всяких претензий на оригинальность, на которой я сегодня проходил «курс молодого кавалериста». Тимофей, как обычно бестолково, надавал всяких инструкций по «обслуживанию и сбережению», после чего распахнул мне ворота, в каковые я и выехал шагом.
Негромко лязгнул замок, скрипнула дверь, напомнив, что пора смазать петли. Дом встретил темнотой, слегка разбавляемой тусклым светом, падавшим через окна, и почему-то запахом свежей травы. Нащупав у лампы коробок спичек, поднял стекло и зажег фитиль. Темнота отступила вдаль и вверх, к тростниковой крыше. Дверь закрылась. Все, уже дома. Все как я оставил… нет, вру, тут уборка была. Спасибо, тетя Настя, большое и душевное. Ага, и фрукты в корзинке, все из сада, мандарины с апельсинами. Мне и самому нетрудно набрать, хозяйка сама настаивает, но все равно очень приятно.
— Сама и приму, — ответила Вера. — Мы сейчас в гавань и до вечера будем.
— В кабаках, что у порта, всякое случается — и до смертоубийств доходит. А револьвер оставь: все равно на входе в кабак отберут или не пустят с ним. Забыл правило?
Таверна, одноэтажное каменное здание под красной черепичной крышей, с аляповато намалеванной вывеской, действительно была недалеко от порта, что в данном случае порадовало. Еще порадовало наличие веранды, с которой как раз вид на всю акваторию порта и открывался. С нее я вполне мог наблюдать за «Лейлой»… нет, уже не «Лейлой» — не нравится мне чужое название, данное каким-то турком, который когда-то хотел убить или взять в плен меня и который мной был убит в финале истории. Может, и не он назвал, но мне вот так кажется. Яхта, пока просто яхта. А как ремонт и еще кое-какую переделку на верфи в Бухте проведут, так будет она зваться по-новому.
— Если поймаем, — вздохнула она. — Иногда за такими гоняются месяцами — и никакого толку. Там и степь великая, и джунгли бесконечные: есть куда уходить.