Польша ещё на рубеже I–II тысячелетий претендовала на изрядную часть земель вдоль Янтарного пути. Правда, достались они ей только после развала Руси, порождённого ослаблением торговли по этому пути (арабы — в тот момент основные торговые партнёры греков на юге — были оттеснены с побережья крестовыми походами) и закреплённого Батыевым нашествием. Но сам народ на этих землях осознавал своё единство и активно сопротивлялся ассимиляции. Да и для борьбы с возрождающимся русским государством требовалось больше сил, чем было у Жечи Посполитей (дословный перевод латинского res publica — общее дело) — объединения Польши и Литвы с подчинёнными им русскими землями. Пришлось уверять и своих подданных, и потенциальных западных союзников: русские — только те, кто подвластен Жечи, а к востоку от неё вообще дикий народ — то ли монголы, то ли финно-угры, но в любом случае не родственники русских, лежащих под Польшей.