В 1905-м министр финансов Сергей Юльевич Витте заключил мир с Японией (на условиях куда более почётных, чем можно было ожидать после разгрома самодержавных войск), получил титул графа, вырвал у императора манифест от 1905.10.17 о демократических свободах, добился замены прежнего бессильного кабинета министров солидарно действующим советом и сам этот совет министров возглавил… Словом, стал всесилен и фантастически популярен. И Одесская городская дума решила увековечить его имя, переименовав улицу Дворянскую.
Но кандидат не сможет обещать нечто прямо противоположное своим подлинным убеждениям. Чумаченко мог бы сказать, что хочет единства с Россией, один раз — сказать это вторично не позволят соратники. Если бы Вассерман пообещал отстаивать чей бы то ни было суверенитет, его можно было бы сразу отправлять на принудлечение.
…Различие судеб рассекло Русь на три земли. Русь Белая, опасаясь притязаний Орды, присоединилась к Княжеству Литовскому, сделав его Великим и оговорив привилегии своим городам и феодалам. Русь Великая для противоборства с Ордой объединилась в мощное централизованное государство. Русь же Малая, испепелённая Ордой почти дотла, больше века лежала в руинах — добычей для кочевых чамбулов, пока Ольгерд, разбив хана у Синих Вод, не ввёл в полувосстановленные города Подолии и Поднепровья свои дружины, присоединив русские земли по праву не договора, но завоевания.
Грязным делом политика становится в грязных руках. Попадут ли в парламент такие руки — зависит и от вас.
Разумеется, временные владельцы отдельных русских земель ради закрепления своего политического господства стремились расколоть русскую Церковь, вырвав Малую (тогда ещё просто Литовскую) Русь из-под омофора Московской митрополии. Естественным следствием отрыва должно было стать окатоличивание — гарантия духовной изоляции покорённой Руси. Но даже неискушённые в догматах смерды инстинктивно ощущали угрозу. Именно поэтому провалилась первая попытка создания Малороссийской Автокефалии, предпринятая князем Ольгердом и митрополитом Киприаном в XIV в.
В Союзе жило заметно больше народу, чем нужно для окупаемости новых разработок. Да и сам порог был для нас ощутимо ниже западного. Дело в том, что учёные и инженеры у нас оплачивались — относительно рабочих — заметно ниже, чем в капиталистических странах. Соответственно расходы на разработку были ниже, и окупить их проще.