— Тебе здравствовать, — обернулась она, перехватывая кувшин поудобней, и сразу обломала: — Нет твоей любезной, вызвали.
— Как сумели? — удивился я. — У вас кутузка крепкая вроде, и охрана толковая.
Яхту перегонять с казенного причала не стали. Капитан рейда переговорил с кем-то, и с меня просто взяли плату как за коммерческую стоянку. Груза серьезного мы все равно не брали, свободные места в порту были, так что не было смысла перегонять.
Никакой охраны у двери не было, поэтому мы просто толкнули дверь и оказались в полутемном и довольно прохладном, особенно после уличного зноя, помещении. Низкий потолок, маленькие окна в глубоких нишах, длинный стол, за которым сидела уже знакомая четверка — «Цыган», недавно на наших глазах клеймивший преступников, и трое его помощников, все с висящими на шее латунными бляхами со знаком креста и какой-то надписью. На столе, на металлической подставке, расположился кипящий чайник, а на развернутой бумаге красовалась горка свежих калачей.
Между тем продырявленная гиена поползла к выходу из прохода, медленно, явно подыхая, оставляя за собой кровавый след. Судя по отдаче, калибру и форме пули, достаться ей должно было сильно. Тут орудие серьезное, одним ударом и шоком от него убить может. Сколько пуля весит? Граммов пятнадцать или больше? Может, и больше.
— Потом? — Она пожала плечами. — Потом на шхуну, на «Чайку». Там шкипер ждет, и машинист, там есть судовая казна. И от отца деньги остались. Наймем матросов — и на Большого Ската пойдем. А что?