Зажмурясь, оскалясь, он непроизвольно сорвал с головы наушники, помотал лобастой башкой — и все остальные успели расслышать рванувшийся из наушников невероятный треск. Кубинскую рацию, и гадать нечего, накрыло снарядом вместе с радистом… Патриа о муэрте, компаньерос… Муэрте.
Помянутый король был не пешкой, а, пожалуй что, определенно фигурой. Ферзей, если прикинуть, в игре три: власть и два ее наиболее крупных оппонента. Ну, а Кирату Мтанга Четвертый, пораскинув мозгами, будет вроде ладьи…
Они, все двенадцать, заняли очень выгодную со всех точек зрения позицию — на вершинах двух отлогих холмов, поросших редколесьем, отстоящих друг от друга метров на двести. Некоторую пикантность ситуации придавало то, что холмы эти не менее чем на полкилометра отстояли от бангальской границы, так что их группа хамски нарушила пару-тройку законов. Однако это никого не волновало, ни исполнителей, ни штабных. Во-первых, они пребывали на территории оккупированной ЮАР Намибии — а эту оккупацию не признавала ООН, о чем имелась соответствующая резолюция. Во-вторых, в африканских заварушках к любым государственным границам по давним добрым традициям относятся наплевательски. И, наконец, такая уж им выпала веселая служба, разрешавшая при необходимости чихать на любые границы, где бы они ни пролегали…
— Есть, компаньера капитан, — сказал Мазур, охотно берясь за бутылку.
— А вот скроемся в располаге за высоким забором — может, и спляшу, — серьезно сказал Лаврик. И продолжал тихо, убедительно: — Тельманыч, не бери в голову. Абсолютно все, что эти два барсука наговорили, можешь засунуть им в задницу… Никто никого не втравливал ни в какую грязную историю. И никакой грязной истории не было. Была проведена операция, которая завершилась успешнейше. Успешнейше, ты понял? Нет, сейчас-то ты ни черта не понимаешь. А вот потом поймешь, иначе я свою парадную фуражку сожру у тебя на глазах…
— Пошли? — сказал Лаврик. — Красотка заждалась.