— Свидетелей не было, — заверил меня Одноглазый. Ворон он не замечал. Он смотрел на Гоблина. — А вот что замыслил этот мерзкий лягушонок…
До сего момента местные жители боялись нас, культивируя в себе старую неприязнишку. Возможно, в низовьях реки найдется кто-либо не столь пугливый, но куда более недоброжелательный.
Даже сам я ворчал, поднимаясь в такую рань. Мы спешно позавтракали, причем мои героические командиры скучковались, дабы выведать хоть что-нибудь о моих замыслах. Напротив моей палатки на палаточном шесте сидела ворона, кося глазом на меня — а может, на Госпожу. Косится, подлая, подумал я. А что? Мало ли на нас косились?
— Может, ты просто не смог объяснить, чего хочешь?
Я проверил все сам, дабы убедиться, что Гоблину не примстилось.
— Я тоже так полагаю. Но не знаю, что наша братия сделала здесь. И никто об этом не рассказывает. Кажется, весь Таглиос объединился против нас во всеобщем заговоре молчания. Однако в таком большом городе должен найтись хотя бы один человек, который польстится на подкуп…