— Я закопаю, Костоправ. — Он глянул на меня эдак стыдливо.
Последние дни сделали его весьма пугливым. Каждая тень вокруг кишела ужасом.
Когда до дерева оставалось примерно полпути, две вороны взлетели, по-вороньи неуклюже набрав высоту, и понеслись к небольшой рощице в миле от нас. Над рощицей той кружила добрая полусотня ворон.
— Нам бы еще полсотни фургонов, Капитан, и можем выступать хоть завтра.
Нет на свете ничего столь непоследовательного, иррационального и слепого — и, кстати, просто глупого, — как мужчина, доведший себя до всепоглощающей страсти.
В кухне тихо-мирно, уютно развалившись в креслице, задрав ноги на полено, лежавшее у очага, и попивая что-то из громадной кружки, обуютился наш друг Гоблин.