Оба закружили по берегу, взрывая песок босыми пятками.
Эхион выставил перед собой ладонь. «Зачем?» — хотел спросить Кефал, но вместо этого ударил. И завопил от боли в костяшках пальцев, ссаженных до крови. Словно он бил не по ладони, а по твердой кости.
Не оборачиваясь, Меламп жестом указал Анаксагору на мраморное ложе. Тот присел, не чинясь. Меламп же примостился на краю постамента, рядом с посохом Пеона — сучковатым, похожим на обычную дубину. Посох обвивал змей — мощный, головой касающийся руки бога.
— Они ж порознь ушли, дедушка и Меламп. У Сикиона должны встретиться.
Луна, качнувшись, исчезла. В кустах розмарина раздался слабый шорох. Когда Персей вернулся, было ясно, что последний свидетель ушел в Аид, на берега беспамятной Леты.
«Ты думаешь, малыш, копье принесет тебе счастье?»