— Слухи — чайки над морем. Они кричат громко и противно. «Дочери Миния! — горланят они. — О страшная участь!» Еще я слышу в их крике, что нравлюсь тебе. Ты хочешь меня, сын Деионея?
— Лжете, уважаемый! — рассмеялся юнец. — Вы сменили курс. Почему?
— Предположим, что мама права, — сцепив руки за спиной, Персей расхаживал по мегарону. — Что у нас выходит? Мой хитрый дед объявляет всем, что бежит из Аргоса в страхе передо мной. Куда он бежит? — в Лариссу к фессалийцам. Об этом было заявлено вслух. Главный акрополь Аргоса зовут Лариссой. Получается, дед не соврал. Все решили что он удрал к тихим водам Пиниона, а он укрылся дома, в родном акрополе, где знал все ходы-выходы. И конечно же он пришел на стадион — взглянуть на меня…
Тело ванакта отнесли в храм Афины. Так велел Персей над еще теплым трупом. В храме покойного ждал его брат, павший от руки внука три года назад. Жестокая насмешка — вечные враги, близнецы Пройт и Акрисий после смерти вновь оказались рядом, как в утробе матери. Горожане шептались: ванакт не рискнул биться с Персеем. Вышел к нему босой, в разорванных одеждах, надеясь, что у родича рука не поднимется на безоружного старца. Рука поднялась — без лишних слов сын Златого Дождя зарезал несчастного, как свинью.
— Агава принесла в Фивы голову сына, уверенная, что убила льва. На следующий день ты оставил город. Это правда?
— Я клялся. Я сдержу слово. Никому из людей…