Мальчик пригляделся: тень целителя падала назад, как у остальных. Впрочем, солнце светило в лицо Мелампу, из-за чего тот щурился.
— Зрачок строго по центру, — объяснил вазописец. — Так надо.
Тритон был смущен. Он не привык к восторгам окружающих.
«Ты не сможешь», — без слов отвечал Персей.
Желание исчезло. Кефал сейчас не захотел бы Афродиты, явись богиня ему из морской пены. Навплиец слишком много знал для оборванца, рожденного в глуши. Как он сказал про мать Тритона? «После смерти она стала его матерью…» Кефал почувствовал, что мерзнет — в жару, под палящими лучами солнца. Он ясно видел, как плетенки из кожи, украшавшие шею и запястье навплийца, начинают шевелиться. Вот одна из них подняла треугольную головку, качаясь возле уха хозяина. С другой играли пальцы навплийца, заставляя змею изгибаться со сладострастием опытной наложницы. Ну конечно же, это змея! — голубовато-серая, с тёмно-оливковыми разводами…
— Безумие — мое оружие, — наконец сказал Косматый. — Прекрати.