«Я не смогу его убить, — подумал Персей. — Никогда».
— Таната Железносердого. Я — не война, но смерть.
— …семь лет, — бросили из толпы. — Вряд ли.
В памяти ворочались смутные обрывки, враждуя друг с другом не хуже Пройта с Акрисием. Мириться и складываться в единую картину враги отказывались наотрез.
— И сейчас рисуют, — карлик посерьезнел. — Говорю ж, следит. Надо помнить.
Хмурый взгляд Персея заставил бога придержать язык.