— Знаю! И хочу, чтобы в Арголиде правили мы, а не Пелопс Танталид!
Возлияния следовали одно за другим. Гости по очереди вставали, вознося хвалу богам. Встал и Персей.
В глотке пересохло. Язык превратился в кляп. Вместо слов выходило гнусное меканье, недостойное человека. «Козлиная песня, — Кефал сгорал от стыда. — Впору не на стадион — на пастбище…»
«Папа рассказывал, — вспомнил Амфитрион, — рассудком скорбные врать не умеют. Ума им для вранья не хватает…»
Могила была не очень. Захудалая, скажем прямо, могила. Аргос — основатель или нет — заслуживал лучшего погребения. Сражай он чудовищ, земляки бы ценили Аргоса больше. Небось, разукрасили бы могилу по-царски. Все равно — нехорошо. Некрасиво. Даже если земледелие.
— Не бойся, мой хороший! Боги милостивы к нам…