— Тебя не бросали в море! Тебя доносил владыка богов, зашив в бедро!
Горгоны несли женщину. Руки вакханки волочились по земле. С шеи свисала дохлая гадюка. Лицо — воск с просинью; на глазу сидит муха, сучит лапками… К горлу подкатил комок. Съеденное запросилось наружу. Сам не зная зачем, Амфитрион увязался за Горгонами. Шестеро, вскоре увидел он. Шесть мертвых женщин, вместе с той, что принесли сейчас. Их аккуратно уложили в ряд — тех, кто не выдержал гона, кого не успели вовремя извлечь из черных вод Асопа…
Последний поворот Ликий прошел достойно. Завершив финальный круг, он остановил колесницу. Лошади с готовностью повиновались: тощие клячи, насчет остановиться они всегда были не против.
— О, ты можешь убить и меня. Я без охраны. Впрочем, тебя не остановили бы и гиганты. Я знал это, идя сюда. Не спеши отправлять меня в Аид, родич. Двоих в один день — многовато, не находишь?
— Все, давай спать. Завтра нам понадобятся силы.
Чудилось, что Лукавый сейчас разрыдается в голос. Или его хватит удар, как простого смертного. Не в силах устоять на месте, Гермий-Психопомп метался по болоту — тщательно избегая «могилы», где упокоилась голова Диониса. В этом месте трясина глухо вздыхала, словно жалуясь на судьбу. Змеям на жезле Лукавого передалось настроение хозяина. Они с угрозой шипели, мелькая раздвоенными язычками.