Амфитрион на ходу нащупал в сумке нож — едва не порезался! — и протянул его Кефалу.
— Ты дал мне отраву еще до того, как принял условие Анаксагора?
— Всех устраивает, одного Сфенела не устраивает! Чего тебе бояться? О чем переживать? Родичей мой отец не тронет, не из таких! Ты где живешь, болван? На Острове Пелопса! Понял? Живи и помалкивай! Хватит Персею делать из нас посмешище…
У мальчика отлегло от сердца. Привычная дедова краткость значила, что бегство из Аргоса было не напрасным. Откуда дед знает? Ну конечно, Эхион рассказал! Где спарт? Мальчик огляделся. И увидел грот, до половины заваленный камнями. На траве темнели бурые пятна. Меж камнями торчала грязная ступня; к ней прилипла метелка розмарина.
— Иссякла она. По танцу было видно. И так хватило…
В ответ Тритон сжал кулаки. В глазах его стояли слезы: то ли вот-вот расплачется, то ли кинется дубасить всех подряд. Амфитрион на всякий случай отступил. Таким кулачищем попадет — зашибет насмерть. Эвримаху повезло: он легкий, просто улетел. А могла голова отдельно улететь, а тело — отдельно.