— Неважно. Тебе ведь требовался герой? Великий герой?!
Если раньше во дворце царствовал великий Персей, то сейчас тирана свергли. На его месте воцарились буйные богини — кутерьма и суматоха. Варилось мясо в котлах, до блеска начищалась драгоценная посуда. В гинекей тащили охапки свежего тростника. Следом, подгоняемые неистовой Лисидикой, рабыни несли корзины с душистыми цветами. Грелась вода в женских купальнях. Строились в ряд флаконы с сурьмой и румянами, розовым маслом и шафранными притираниями. Ждали своего часа тонкогорлые, как цапли, амфоры с вином — хиосским, фасийским, душистым афинтитесом. В глубокие блюда выкладывались сливы, миндаль, смоквы, изюм черный и золотой; лакомство густо заливалось свежим, янтарным медом.
В руках Тритон держал грубо оструганную палку. На конец палки была насажена сосновая шишка. Ниже прилипли обрывки засохшего плюща.
За колоннадой храма возмущались аргивяне. Они рассчитывали на убийство. Где оселок, о который мы станем чесать языки? Когда убивают не тебя, сплетня слаще меда. И вот, нате вам — никакой радости.
— Приехал Пелопс в Олимпию, — поддержал брата Ликий. — Раз, и Олимпия его! Приехал Пелопс в Аркадию. Раз, и Аркадия его! Приехал Пелопс во Флиунт. Раз — и Флиунт его! Приехал Пелопс в Тиринф. Раз — …
— Мы будем гнать их без остановки. Сменяя друг друга, давая отдых новым загонщикам. К концу вакханки будут валиться с ног от усталости. Безумие — жарко пылающие дрова. Но мы разведем такой огонь, что никаких дров не хватит.