И не было рядом жены, чтобы приказать им строить крепость.
Персей обождал. Нет, голова молчала. Пожав плечами, он размахнулся — и зашвырнул голову в бочаг. Булькнула загустевшая вода, Лерна заглотила добычу. На поверхности какое-то время еще виднелось лицо, обращенное к серой дерюге неба. Вскоре исчезло и оно.
Вопрос Спартака, оставшийся без ответа, мучил его всю дорогу.
Персей не в первый раз, как говорили в Тиринфе, «ходил на вакханок». Но раньше тиринфяне не сталкивались с вакханалией в родных стенах. Безумие жены Спартака нарушило шаткое равновесие. Фракия, знали все — это да. Но Фракия далеко. Фокида и Беотия — да. Но и северные области — не близко. Наксос, Скирос, Хиос — острова пусть сами разбираются. А у нас есть Убийца Горгоны, рыщущий по родной Арголиде, как волк. Мы боимся его пуще гнева богов, но и боги с их гневом не спешат заглянуть в Тиринф. До сих пор Косматый обходил нас десятой дорогой, хвала Персею…
— Тебя, барана, продавать, — вместо Персея разъяснил спарт. — Колхи баранов очень уважают…
— Значит, и он не сможет. Ты Олимпиец, а он — еще нет.