– Ну и где же ты был? Надеюсь, не там, где я думаю?
– Яна, ну о чем ты говоришь, как я мог? Мне это даже в голову бы не пришло.
Пировали мы долго, но о делах не было сказано ни слова – еще не время.
Краем глаза я увидел, как побледнел Коллайн. Он определенно знал этого барона.
– Говальд, мне это надоело. Даю тебе последний шанс – или ты сдаешься, или сиди в доме, пока зад не подгорит, а потом выскакивай и лови свою пулю.
Так вот, в театре, когда мы заняли места в ложе, я извлек из кармана небольшой бинокль, специально изготовленный Гростаром именно для таких случаев. Размерами он был не больше театрального, но обладал, по моей оценке, не менее чем шестикратным приближением, хотя смотрелся он как ювелирное украшение. Я даже как-то шутливо заметил Альбрехту, что если ему в руки попадется коромысло, то он и его превратит в произведение искусства, которое светские львицы станут носить на плечах вместо драгоценностей.