Его зубы блеснули, как двойная нитка жемчуга.
Потом я отворил кухонную дверь и потянул носом воздух. Было холодно, пахло морозным инеем. Я поднял воротник пальто и надвинул на уши вязаную матросскую шапку. Электрические часы в кухне жужжали. Они показывали без четверти три. Значит, почти четыре часа я лежал и смотрел, как расплываются в темноте красные пятна.
— Меня вам нечего бояться, Стони. Что там было — суд присяжных?
— Конечно, нет, дорогая. Но, может, он сам догадался. — Потом я перешел на серьезный тон: — Слушай, ватрушка, ты ведь не сомневаешься в моих недюжинных финансовых способностях?
— Ты прекрасно знаешь, что я не прочь пошутить, но это совершенно неподходящая тема для шуток. Ах, господи, вдруг дети там начнут лазить по сундукам! Разбросают и не подумают убрать.
— Да так, вдруг в голову пришло… Если б я знала мужчин так же хорошо, как женщин, можно было бы гадать с вывеской. Поучили бы вы меня, Итен, что такое мужчины.