Он посмотрел на меня так, как я, должно быть, смотрел на Марджи, — точно в первый раз увидел.
Вступив в чуждый для меня, неизведанный мир, я просто не мог не думать. Вопросы накипали беспрестанно, настойчиво и требовательно. Новичок в этом мире, я становился в тупик даже перед тем, что для старожилов было решено раз навсегда еще в детском возрасте.
— Итен! — строго сказала Мэри. — А вдруг тебя услышат!
— Нет. Хочу видеть, какое у тебя будет лицо.
С Вязовой улицы я свернул на дорожку, вымощенную щебнем, но посредине дорожки остановился и окинул взглядом старый дом. Я смотрел на него с особым чувством. Мой дом. Не Мэри, не отцовский, не Старого шкипера, а мой. Могу продать его, могу поджечь, а могу ничего с ним не делать.
— Благодарю вас. А я понимаю ваши. Что можно похоронить, того будто и не было?