— Их давали за дикость, за одичание. Не было на свете человека менее склонного к смертоубийству, чем я. Но на фронте меня втиснули в новый ящик. Время — каждая данная минута — требовало, чтобы я убивал человеческие существа, и я выполнял это требование.
— Я, кажется, сейчас брошу все, — сказала Мэри.
Короткие толстые руки вытянулись вперед и несколько раз подряд согнулись в локтях.
— Мне казалось, ты сам захочешь надеть темный — по случаю прихода Марджи.
— Привет, Марджи, — сказал он. — Итен, вы поразмыслили над моим предложением?
— Знаю я вашу повесть. Не умели отличить дебет от кредита в счетной книге. Пришлось в поте лица постигать премудрости двойной бухгалтерии. Но ведь постигли же в конце концов.