— А, Хайден, привет, — говорит Коннор, протягивая руку, чтобы поздороваться. Однако ближе всего к нему оказывается ботинок Хайдена, и он пожимает его, за неимением ничего лучшего.
— Я тоже Сирота, — говорит парень, сидящий слева. — Штат Флорида, Восемнадцатый Государственный Интернат.
— На какой вопрос? — интересуется Коннор. — Ты задаешь их чаще, чем пердишь за праздничным столом в День благодарения.
Когда она садится, он уже не кажется усталым и встречает ее широкой улыбкой. Рисе приятно, что он так преобразился, увидев ее.
Эта фраза приводит Коннора в бешенство. «Я не твой сын! — вот что он хочет крикнуть. — Я перестал быть твоим сыном, когда ты подписал это чертово разрешение!» Но он в таком глубоком шоке, что не может и слова вымолвить.
— Нет, ничего подобного, — взвивается он. — Я знаю одного парня, которого должны были принести в жертву. То, что он говорил, было порой не от мира сего, но дураком он не был ни в коем случае.