У меня затряслись руки, словно у влюбленного мальчишки.
Взяла местную гитару, а Маша разлила вино по бокалам. Я пила и пела, пела и пила. Слезы горькими алмазами катились по моим щекам.
Ровно чесал, гад, будто на стометровке. Мне бы так с рюкзаком!
И эльфийка запела. У эльфов идеальный слух и хорошие голоса, но она не просто пела, она вкладывала душу, а текст… я никогда не слышал подобных песен. Простые, незамысловатые слова складывались в судьбу, рисовали картину жизни и страданий, которых мы, дроу, не ведали. Почему же обычная песня вызвала столь сильный отклик в наших сердцах? Почему воины, прошедшие не одну битву и не дрогнувшие перед лицом мучений и смерти, сейчас низко опустили головы, скрывая недостойные эмоции? Что было такого в голосе, чувствах, словах или музыке, заставляющее забыться?
В процессе разборки и последующего тюнинга новейшей модели я придала изделию местных оружейников весьма кокетливый и оригинальный вид. Для начала покрасила доспехи в нежно-розовый цвет. Потом притушила розовое сияние обильными белыми кружевами, обшитыми мелкими жемчужинами. Поверху наклеила блесток, полирнула изделие стразиками… Блеск! Борис Моисеев и Сергей Пенкин умрут от зависти! (Зато в следующий раз мужички будут услужливо прибегать до того, как я стану ломиться в дверь! Или я им сабли с алебардами тоже протюнингую. Тем же манером.)
Приняв решение, нехотя углубился в текущие дела и… да, опять ухватился за новый предлог, чтобы пойти к Эрике.