– У меня на родине, мистер Филдинг, считается неприличным спорить за столом.
Пораженная и испуганная, Виктория осознала, что еще никогда не видела, чтобы ее родители дотрагивались друг до друга – ни со злостью, ни с нежностью, и сейчас она не могла даже вообразить, о чем отец умолял мать.
– Боже правый, нет! Он уже порвал бриджи Майкельсона, когда тот утром собирался покормить его.
– Вернешься, – усмехнулся он. – Вернешься, как только останешься без пенса в кармане.
Виктория не могла отрицать, что, не испытывай она, находясь рядом с ним, постоянного страха, ей было бы приятно с ним побеседовать. Как заманчиво, наверное, подружиться с таким человеком – так же заманчиво, как согрешить с ним, признавалась она себе в душе, – но так же глупо, как попытаться подружиться с дьяволом. И вероятно, не менее опасно.
Это было как раз то, чего ей не хватало, чтобы начать.