Виктория почувствовала прилив ревности – настоящей, отчаянной, до головокружения. Это совсем выбило ее из колеи, ибо прежде ей никогда не доводилось испытывать подобного чувства.
– Ты женишься на ней, Джейсон, – сказал он вслух, хотя сын уже ушел. – Тебе придется сделать это, пусть даже под дулом пистолета.
Виктория вдруг решила, что ледяной голубой цвет действительно очень хорош для венчания.
– Виктория, – нахмурившись, проговорил Фаррел, – вы имеете в виду, что он редко ложится с вами в постель? Девушка вспыхнула и отвела глаза.
От раскаяния у Виктории сжалось сердце. Джейсон решил, что она бросила его, а признаться в этом слугам для такого гордого человека, как он, равносильно безумию. Она не могла даже представить себе, что он может прийти к такому заключению, но теперь, когда Виктория знала, что натворила Мелисса, она могла его понять. Полная решимости не задеть его гордости, девушка изобразила на лице лучезарную примирительную улыбку и подошла к нему по толстому обюссонскому ковру.
– Лорд Филдинг хотел побеседовать с вами в своем кабинете, а лорд Кроули только что приехал и спрашивает, не могли бы вы уделить ему… – Голос Нортропа затих, и воцарилось молчание. Виктория подняла на ошеломленного дворецкого горестные синие, заполненные до краев слезами глаза; затем вскочила, закрыла лицо руками и выбежала из салона. До дворецкого донеслось лишь тихое, разрывающее сердце рыдание, когда она пробежала через холл и вверх по лестнице.