— Не обращай внимания. Это Иварс, он отчего-то решил, что может командовать в моем заведении, его порой заносит. Но после того как полгода назад я взашей выбросил его и его дружков изрядно намяв бока, он предпочитал ходить в другие трактиры. А тут им сказали, что у меня выступает акробат, вот они и приперлись.
Он опять хотел возразить, ему претило убивать своих, но тут же решил не лезть, в конце концов это не его дело, а вот…
Оказавшись на улице, он решил перекантоваться пока суть да дело в такси, благо машина осталась еще от покойного отца. Получалось даже больше чем в мастерской, вот только работать приходилось с утра и до позднего вечера с одним выходным, а иначе ничего-то ты не заработаешь. Приходилось выходить и в ночь, но ночные смены он не любил, потому как пассажиры в основном пьяные, а как говорится: Трезвый пьяного не поймет. Самое смешное то, что основная масса как раз не хамит, а всю дорогу извиняется, но нервы нужно иметь поистине железные, чтобы выдержать эти излияния раскаяния.
Идти он старался по средине улицы, тому были причины. Ближе к заборам вполне себе можно было обо что-то зацепиться, да растянуться в пылюке, об уличном освещении здесь никто не заботился. У тех же заборов хватало теней, где можно было спрятаться так, что тебя и с пары шагов не заметят, а в полную луну, хоть в белых одеждах прячься, потому как тогда контраст будет такой, что там будет чернота непроглядная. А коли ты по средине, то и напасть из того закутка на тебя не получится. Но сейчас видимость была никакой и без теней, небо-то звездное, но луны нет.
— Все, что твоим было, — пожал плечами трактирщик, глазки у девки загорелись, а Виктор вдруг понял, что только что попал. Как видно этот на девках своих не экономил, получая с них прибыль он и самих содержал в порядке. А давать заднюю как-то не хотелось.